На Исповеди, каясь в грехах относительно блудной страсти, я каялся в интимной близости с лицами противоположного пола. Я назвал это словом «любодеяние». Но недавно столкнулся с такими определениями: «Любодеяние — разжигание блудных помыслов, нечистые желания, блудные прикосновения, просмотр эротических фильмов и чтение подобных книг. Блуд — физическая близость лиц, не связанных узами брака».
Если брать как здесь, то надо было сказать «блуд».
Получается, я сказал одно, подразумевая другое.
Еще был случай, когда на Исповеди, подразумевая грех рукоблудия, я сказал «чувственные помыслы и соблазны».
Были ли мои исповеди действительны? Не причащался ли я во осуждение?
Вообще, я думаю, лучше вещи называть обычно, чтобы было сразу понятно. Но как я тогда сказал, так сказал. Поэтому и обращаюсь с вопросом такого личного характера.