В качестве вступления:
Петр Юрьевич Малков, фрагмент из книги «Введение в Литургическое Предание — Таинства Православной Церкви»*
Теперь обратимся к истории Таинства Покаяния. В древней Церкви было две формы Исповеди: публичная и тайная. Сейчас, в нашей современной церковной практике, мы знаем еще и третью форму Исповеди: общую Исповедь. Однако общей Исповеди в древней Церкви не существовало. Общая Исповедь появилась достаточно недавно и, кстати говоря, возникла совсем не в том виде, в каком мы ее наблюдаем сегодня во многих современных храмах. Общую Исповедь использовал в своей пастырской практике святой Иоанн Кронштадтский, который из-за наплыва к нему верующих просто не имел возможности подробно их исповедовать. Как же она выглядела в практике святого Иоанна Кронштадтского? Он выходил перед народом, читал молитвы последования Исповеди, а затем говорил: «А теперь кайтесь». И весь народ, находившийся в храме, выкрикивал свои грехи. Святой же Иоанн Кронштадский стоял перед ними, смотрел на них и слушал. И, глядя в эту огромную толпу, он был способен увидеть человека, который, может быть, внешне каялся, но на самом деле покаянного чувства не испытывал или исповедовал далеко не все из того, что совершил. И тогда святой Иоанн говорил ему: «И ты кайся». И тогда этот человек — в священном трепете — начинал уже каяться по-настоящему.
Но сейчас у нас с вами отцов Иоаннов Кронштадских, к сожалению что-то не видно. Поэтому современная общая Исповедь нередко превращается в какую-то формальность. Иногда дело доходит до весьма печальных примеров. Один мой знакомый священник, служивший в «глухие» советские годы в дальнем украинском сельце, рассказывал, что Исповедь в тех местах превратилась именно в такую формальность. В храмах ставился длинный стол, на который с обеих сторон укладывали головы — как на плаху — сразу по несколько человек исповедующихся. Священник набрасывал на них — во всю длину стола — епитрахиль и читал общую разрешительную молитву. При этом о какой-либо беседе кающегося с батюшкой не могло идти и речи. Когда этот попавший на Украину из Москвы священник стал спрашивать у сельских исповедующихся об их грехах, возмущению и недоумению здешних православных не было предела. Они даже посылали гонца к местному архиерею с наказом выяснить: имеет ли право батюшка «пытать грехи»…
Та общая Исповедь, которую практиковал святой Иоанн Кронштадтский скорее приближается не к нашему общему современному исповеданию грехов, а к публичной Исповеди первых столетий бытия Христианской Церкви. Она совершалась кающимися перед епископом и в присутствии всей общины. Человек открыто и гласно исповедовал свои грехи. Правда, такая Исповедь назначалась далеко не во всех случаях. Параллельно ей существовала и тайная Исповедь. Публичная Исповедь предназначалась только для тех людей, которые совершили тяжелейшие грехи, а также для тех, кто в годы гонений на Церковь из страха перед языческой властью отрекались от Христа. *(Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2008.-320 с. )
Митрополит Вениамин (Федченков)(1880–1961), об истории и практике общей Исповеди и опыте общения со Святым и праведным Иоанно м Кронштадтским.
В древности исповедь бывала открытой: грешник каялся пред всей Церковью. Но потом этот обычай был заменён теперешней тайной исповедью. Причина этого заключалась в том, что не у всякого хватало силы смирения бичевать себя публично пред всеми; а кроме того, подобная исповедь вводила в соблазн невинные души. Но вот бывают такие обстоятельства, что они вынуждают иногда пользоваться и общими исповедями. Главной причиной тут является громадное количество причастников, когда невозможно справиться не только одному, но даже и нескольким священникам. Остаётся одно из двух: или не допускать желающих до причащения, а это болезненно и неспасительно; или же сделать общую исповедь для всех. Что избрать? В древние времена христиане причащались вообще без исповеди, жили свято, за исключением особых случаев. И эта практика существует доселе в греческой, сербской, сирийской Церквах. Я лично наблюдал это в некоторых приходах Югославии; видел в Крыму, когда азиатские беженцы от турок молились в приделе Симферопольского собора, и в своё время их священник мерно обходил стройные ряды и причащал всех подряд, без исповеди. Слышал от очевидцев, как греческий смиренный священник после литургии шёл ещё со Святой Чашей по селу и причащал тех, кто по хозяйственным препятствиям не был в церкви: и эти – большей частью женщины – выбегали из своих хижин на улицу в чём были, кланялись в землю и с детскою верою причащались Святых Божественных Тайн. Картина такой первобытной чистой веры была умилительна. Эти и другие примеры показывают, что Церковь допускает возможность причащения и без исповеди и даже считает это нормальным порядком для добрых христиан; поэтому на всякой Литургии она приглашает всех «верных»:
– «Со страхом Божиим и верою приступите» к причащению…
Прежде и приступали. Святой Василий Великий говорит, что в его время люди причащались по три и по четыре раза в неделю. А Златоуст отвечает:
– Не спрашивай: сколько раз; а скажи: как ты приступаешь?
Конечно, и теперешний способ говения и причащения один раз в году тоже имеет свой смысл, чтобы верующие с большим страхом, благоговением, приготовлением, очищением, покаянием, ответственностью приступали ко святому причащению, именно со страхом Божиим. Но этот обычай совсем не есть закон, обязательный на все случаи. Во время трудного периода последних тридцати лет Церковь наша разрешала желающим и еженедельное причащение, при условии, если это благословляет местный духовник для желающих. И нормально – перед каждым причащением нужно исповедоваться каждому. А если таких желающих оказывалось бы много, тогда дозволялось духовнику делать и общую исповедь. Но при этом внушалось, что имеющий какие-либо особые нужды духовные должен подойти после к духовнику и раскрыть ему душу, чтобы получить и особое разрешение.
Так иногда делалось в разных приходах. Но я хочу рассказать, как при мне происходила общая исповедь у отца Иоанна. Мы с юношеской простотою обратились к нему в алтаре:
– Батюшка! Нам бы хотелось видеть вашу общую исповедь.
Он с простотой и любовью ответил:
– Я только вчера совершил её. Но ради вас я и ныне покажу вам, как она делается мною.
Перед причащением отец Иоанн вышел через Царские врата на амвон и сказал приблизительно следующую проповедь. Привожу её в извлечении.
– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! – с силой начал он. – Царь и псалмопевец Давид сказал: Бог с Небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога? Вси уклонишася, вкупе непотребни быша, несть творяй благое, несть до единого (Пс. 52:3-4). По-русски: «Господь посмотрел с Неба…» – и т. д. Батюшка перевёл псалом на русский язык. Затем обратился ко всем с указанием, что и в наше время – все уклонились в грехи… И он начал перечислять их. В храме стали раздаваться всхлипывания, рыдания, потом восклицания:
– Батюшка! Помолись за нас!
Тогда батюшка на весь храм воскликнул:
– Кайтесь!
В храме поднялся всеобщий вопль покаяния: каждый вслух кричал о своих грехах; никто не думал о своём соседе; все смотрели только на батюшку и в свою душу… И плакали, и кричали, и рыдали… Так продолжалось не одну минуту… Затем отец Иоанн дал рукою знак, чтобы верующие стихли. Довольно скоро шум утих. И батюшка продолжал свою проповедь:
«Видите: как мы все грешны. Но Отец наш Небесный не хочет погибели чад Своих. И ради нашего спасения Он не пожалел Сына Своего Единородного, послал Его в мир для нашего искупления, чтобы ради Него простить все наши грехи. И не только – простить нас, но даже позвать нас на Свой Божественный пир! Для этого Он даровал нам великое Чудо, даровал нам в пищу и питие Святое Тело и Святую Кровь Самого Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа. Этот чудесный пир совершается на каждой Литургии, по слову Самого Господа: «Приимите, ядите. Сие есть Тело Моё!» и: «Пиите от нея (Чаши) вси, сия есть Кровь Моя».
Как в притче, отец с любовью принимает своего прегрешившего, но покаявшегося блудного сына и устраивает ему богатый пир, радуясь его спасению, – так и ныне Отец Небесный ежедневно и каждому кающемуся учреждает Божественную Трапезу – святое причащение.
Приходите же с полною верою и надеждой на милосердие нашего Отца, ради ходатайства Сына Его! Приходите и приступайте со страхом и верою к святому причащению.
А теперь все наклоните свои главы; и я, как священнослужитель, властью Божией, данной нам, прочитаю над вами отпущение грехов».
Все в благоговейной тишине склонили головы; и отец Иоанн поднял на воздух над всеми свою епитрахиль и прочитал обычную разрешительную молитву, совершая над всею церковью знамение креста при словах «прощаю и разрешаю»… «во имя Отца и Сына и Святаго Духа»… Затем началось причащение.
Чтобы закончить об «общей исповеди», я вспомню о нескольких подробностях и случаях в связи с ней. Когда я уже был иеромонахом, приходит ко мне один знакомый старый богомолец и почитатель отца Иоанна и сообщает мне следующее:
– Стоял я у батюшки в соборе; и он велел нам каяться. Я вслух рассказывал ему свои грехи. И вдруг мой сосед ударил меня, в какой-то злобе, по щеке. Я вспомнил Евангелие Христово, чтобы подставить ударившему и другую мою щёку. А он ударил меня и по другой.
– Зачем вы рассказываете мне об этом?
Он замешался в ответе. Я подумал:
«Вероятно, ему хотелось похвалиться своим мнимым смирением». – И тогда становилось несколько понятным, почему Бог попустил ему потерпеть дважды посрамление. Оказалось всё же, что он пришёл ко мне с вопросом:
– Хорошо ли я сделал, что подставил ему и вторую щёку?
– Не думаю, – ответил я. – Смиреннее было бы подумать вам о том, что вы не доросли ещё до такой высоты. А ещё лучше, если бы вы чем-то не задели вашего соседа и не довели его до раздражения и до первой пощёчины.
– Как так?– не ожидал он этого поворота.
– Мы, несовершенные, можем расстроить наших ближних даже своим благочестием. Бесы хорошо умеют различать истинную святость от неистинной. Первой они боятся, а над второй издеваются. Помните, в книге Деяний рассказывается, как бес поступил с семью сынами иудейского первосвященника Скевы, которые заклинали бесноватых именем Господа Иисуса: злой дух сказал: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. А апостолу Павлу духи повиновались (Деян.19:13-16). Поэтому я думаю, – говорю ему, – нам, грешникам, лучше скрывать своё доброе, если оно и есть. Вот – моё мнение вам.
Потерпевший замолчал, но я не был уверен, согласился ли он со мною. Ему, по-видимому, хотелось лучше оставаться с хорошим мнением о себе и «пострадать» за правду, чем сознать себя недостойным ни того, ни другого.
Да, и в «добрых делах» каждому нужно ведать свою меру. Без меры и добро не есть добро, – учит святой Исаак Сирин.
Когда мы возвращались в тот же вечер из Кронштадта в Петроград, то ко мне на пароходе обратился с вопросом какой-то простец из богомольцев, бывший на той же Литургии у отца Иоанна:
– Что-то я слышал, батюшка звал нас всех на обед, а обеда-то не было?! А-а?
Я понял наивность души этого посетителя и спокойно разъяснил ему, что под «пиром» батюшка разумел святое причащение. И повторил поселянину мысль поучения. Он понял и успокоился:
– Вот оно что! А я-то думал, он обедать позвал.
Много лет спустя, уже за границей, мне привелось самому быть участником подобной исповеди. Но должен откровенно сознаться, что она на меня не произвела такого действия, силы и мира, какие почти всегда сопровождают отдельную, личную, тайную, обычную исповедь. А у отца Иоанна была особая сила Божия.