ИГУМЕН НЕКТАРИЙ (МОРОЗОВ) «ПЕРВЫЕ ШАГИ К ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЕ: ИСПОВЕДЬ ЗА ВСЮ ЖИЗНЬ ИЛИ КАК ОЧИСТИТЬ ЛУКОВИЦУ?»
Игумен Нектарий (Морозов) (1972)
Совершенно естественно, что когда человек становится христианином — в идеале когда он принимает крещение, — должно произойти некое полное его изменение, и прежде всего — переоценка всей прожитой жизни. Необходимо отказаться от всего, что было в ней греховного, ибо что иное подразумевает отречение от сатаны, от всех дел его, от всех ангелов его, от всего служения его? А именно это и происходит перед погружением в купель.
К сожалению, зачастую человек, даже если он готовился к принятию крещения, не осознаёт всего того, о чем идет в этом Таинстве речь, и лишь спустя какое-то время он, может быть, приходит в храм и вдруг начинает чувствовать, что вся жизнь его была прожита не так, и испытывает потребность в этом принести покаяние.
Причем сразу оговорюсь: не нужно думать, что в Таинстве Крещения человеку прощается все и поэтому в грехах «прежней» жизни каяться не надо.
Человеку прощается то, в чем он принес покаяние, формального прощения грехов не бывает. Если ты не раскаялся, не осознал свой грех и не отторг его от себя, это в тебе осталось. У нас прощение грехов трактуется зачастую так: вот ты о чем-то сказал, Господь тебе это простил, и все хорошо. Но если это в тебе осталось, то прощено оно или не прощено, ты с этим предстанешь на Страшный Суд — со своей любовью ко греху.
Ведь на самом деле страшно даже не то, что человек в своей жизни совершает, а то, каким он становится в результате этого. Поэтому даже если мы крестились, но при этом не каялись в грехах, совершенных до крещения, то в них каяться впоследствии нужно.
Безусловно, человек хотя бы однажды в жизни должен предпринять так называемую генеральную исповедь, то есть исповедь, которая охватывает собой всю жизнь, от первых ее впечатлений до настоящего момента. Только лишь через это можно увидеть свою жизнь как-то целостно, можно осознать весь греховный путь, который ты в своей жизни прошел.
Зачастую после генеральной исповеди — порой даже в процессе ее — человек вдруг понимает, почему в его жизни случилось это, случилось то, — всё, на что прежде он, может быть, роптал и жаловался, обращая к Богу вопрос: «Почему мне это послано?». Перед ним как бы разворачивается хартия его собственной жизни, и он начинает видеть причинно-следственные связи.
И самое главное, что после такой генеральной исповеди, если она предпринята по-настоящему осознанно и глубоко, в человеке происходят определенные перемены, то есть ему дается шанс не просто что-то частное изменить, а измениться в целом.
Вообще исповедь в каком-то смысле можно уподобить процессу чистки лука. Когда мы снимаем верхнюю кожицу, то видим, что внутри еще масса слоев, и чем больше ты их снимаешь, тем больше плачешь. То же самое и здесь. Зачастую Господь дает человеку некое постепенное видение греха в себе, потому что если бы человек увидел всё сразу, он, может быть, отчаялся бы настолько, что и на исповедь не пошел бы.
Возможность не просто увидеть свои грехи, а в какой-то момент почувствовать, что ты с этими грехами стоишь на Страшном Суде, ощутить, какова цена этих грехов, — это, безусловно, действие благодати Божией, а не нашего собственного разумения.
Однако когда человек просит о таких вещах, они ему даются. Правда, бывает так, что мы словами просим, а сердцем не просим, говорим: «Господи, дай мне видеть грехи мои», а подразумеваем: «Я не хочу видеть никаких грехов своих». Тогда наша молитва не исполняется. Когда же человек не просто просит подать ему этот дар, но и всей своей жизнью показывает, что он этого действительно ищет, что он понимает: ему будет больно, тяжело, но тем не менее это нужно и важно, — вот тогда Господь ему это даст. В большинстве своем люди просят о каких-то вещах суетных, земных, сиюминутных, и лишь немногие просят о добродетелях. Но и те, кто просит о добродетелях, делятся на тех, кто понимает, чего на самом деле просит, и тех, кто не понимает, о чем просит.
На самом деле, как говорит преподобный авва Дорофей, когда ты просишь смирения, то просишь, чтобы Господь послал тебе человека с палкой, который тебя будет бить.
А нам зачастую кажется, что вот мы помолимся о смирении и на нас снизойдет благодать, которая сделает нас таковыми. В реальности же смирение приходит через ту самую палку. И кротость тоже приходит через подобного рода испытания, и преданность воле Божией приходит через то, что нашей воле противно, — только лишь так. То есть мы просим о том, чтобы Господь дал нам дар, а Он нам дает упражнение, выполнение которого вырабатывает в нас способность этот дар принять.
Все, что вы говорите на исповеди, должно быть достаточно четко: согрешил в том-то, тем-то, — но ни в коем случае не «согрешил гневом, тщеславием, гордостью».
Должны быть озвучены конкретные проявления. Допустим, вы согрешили гневом, что это значит? Вы от гнева побледнели, вы от гнева выругались нехорошими словами, вы от гнева кидали посуду на пол, вы от гнева ударили кого-то сковородкой по голове? Диапазон очень широкий, и разница в этих проявлениях существенная.
Кроме того, нужно обязательно называть обстоятельства, которые служат к прояснению греха. Предположим, приходит кто-то и говорит: «Я вчера побил человека». Что это — хулиганство? В процессе разговора выясняется, что на улице кого-то избивали, этот человек вступился и тем самым спас потерпевшему жизнь. Согласитесь, это меняет дело. Вы знаете, порой, если человек вот так, без контекста, называет свои грехи, священник может счесть, что перед ним безумец. В то же время не нужно впадать в другую крайность: объяснять каждую мелочь. Если, скажем, вы съели в постный день непостную пищу, не нужно уходить в подробности, почему вас этот соблазн поборол: потому что все вокруг ели, или потому что вы давно не ели это блюдо, или почему-то еще. Здесь нужно поступать по здравому смыслу.
Как правило, если человек исповедуется правильно, должным образом, после он чувствует облегчение. Если же этого нет, значит, возможно, исповедь была недостаточно искренней или отсутствовала решимость что-то в своей жизни изменить. Зачастую это происходит тогда, когда кающийся не верит в силу Таинства и в то, что Господь его простит.
Но бывает и иначе. Всё присутствует со стороны человека, что должно присутствовать, но Господь по только Ему ведомым причинам попускает врагу ожесточать его сердце. Так же и во время молитвы: бывает, что человек искренне молится и не чувствует ничего. Тут нужно просто верить в то, что ты делаешь: верить в силу исповеди, верить в ту благодать, которую дает Господь, и понимать, что в данный момент ты либо неспособен ее воспринять, либо Господь попускает тебе ее не ощущать, но это не значит, что ее нет.
Господь действует в нашей жизни всегда, но мы Его действие ощущаем лишь время от времени. Точно так же и в том, что касается Таинства Покаяния.