Самым главным вопросом для детей является их желание быть в храме и радость от того, что они в храме. Если ребенку хочется идти в церковь, и он с радостью идет туда, то, думаю, это и есть самое главное приготовление к Исповеди и Причащению.
Конечно, грех уже может проявлять себя в них: они могут вредничать, лениться, лукавить, и за этим надо следить, и можно подсказать им ласково:
– Знаешь, сынок или дочка, мне кажется, тебе надо вот об этом сказать на исповеди, ты вчера меня обманул, сказал, что съел, а сам выбросил обед в мусорку, это уже серьезно.
Ребенок же не кукла, он не может ни с кем не поссориться. Из братьев и сестер. И быть в полном послушании у родителей. Это же не робот и не кофеварка.
Важно вычленить вот такие вещи. Например, лень. Чтобы ребенок понимал: вот здесь я ленюсь. Или – вранье. Или – зависть. Ребенок ходит в школу и, может быть, кому-нибудь завидует. Одежкам или телефонам они сейчас обычно завидуют. Хитрость. Лукавство такое.
Или вот в школе, в коллективах, есть всегда риск, что кого-то изберут белой вороной и будут клевать его. Коллективы человеческие, начиная от самых маленьких, страдают обычно тем, что избирают себе жертву и клюют ее всем скопом. Насмехаются над человеком. Подчеркивают его слабость. Это беда человеческого общества. Людям трудно жить без наличия рядом кого-то слабого, которого можно бить безнаказанно. Такая вот кошмарная вещь. Это начинается в школах и касается и девочек, и мальчиков одинаково.
Нужно сказать ребенку, чтобы не смеялся ни над кем в школе. Кто-то в очках – над ним смеются. Кто-то картавит – над ним смеются. Кто-то в брекетах – над ним смеются. Вот чтобы не смеялся ребенок над людьми, над их недостатками. И чтобы не обижал беззащитных. Это важная очень вещь.
Не брал чужого. Нельзя ни в коем случае брать чужого, ни у кого, никогда. Опять-таки в школах. Ни линейку, ни карандаш.
Нельзя рассказывать чужие тайны. Если вам расскажет тайное о себе кто-то, вы ни в коем случае не должны разбалтывать чужие тайны. Вот может быть такой грех.
Нельзя смотреть взрослые передачи по телевизору. Нельзя сидеть за компьютером долго. Чтобы не возникала зависимость такая.
Когда приходит ребенок с родителями в церковь на службу, я, например, часто прошу этого ребенка, чтобы он не рассказывал: маму не слушал, папу не слушал. Это я уже слышал миллион раз. А вот, чтобы он попытался постоять на службе, не дергаясь, не крутясь, не вертясь. Чтобы эта служба была для него как духовная работа.
«Встань и слушай, что говорит Господь, что поет Церковь. Будет тебе трудно. Мысли будут разбегаться. Ножки будут болеть. Попробуй потрудиться. Постой на службе, не дергаясь никуда, не бегая и не отвлекаясь. Если полюбишь службу и научишься молиться, будешь счастливый со временем».
Вот такие вот вещи. Здесь такая очень тонкая педагогика. В разных семьях все по- разному. Кто-то может считать грехом перебор пищи. Это – буду, это – не буду. Это – хочу, это – не хочу. Дали – ешь. А кому-то это покажется слишком суровым. Не передозировать со сладостями, потому что это реально вредно. Если ребенок приучится к сладостям, он потом простую кашу есть не будет. Положили на тарелку – съешь до конца. У нас свинок нету, доедать некому. Значит, надо доесть. Мне кажется, что это тоже важные вещи, касающиеся пищи. Может быть, стоит и об этом поговорить.
Потому что у нас есть такие «фокусники-фантазеры», которые могут написать вам список из ста двадцати пяти грехов, касающихся уже первой исповеди. Семилетнему ребенку они могут нагрузить вот такой длинный перечень. Когда ребенку будет четырнадцать, нагрузят ему триста сорок грехов. Ну а уж взрослому без тысячи двухсот не обойдешься. Эти «фантазеры и фокусники» – они плодят сумасшедших. У них есть такая странная функция плодить сумасшедших среди верующих.
Если человек прочитает какую-то книжку: «Полная исповедь кающегося», то там одна косметика наберет пятьсот грехов – если их грехами называть.
У нас появляются верующие сумасшедшие, которые озабочены проблемой греха. Причем грехом они называют все, что хочешь. Вплоть до абсурда. Если мы по этой дороге пойдем, мы придем не в рай, а в дурдом. Этого нужно избегать.
Не надо талдычить детям на исповеди, что они не слушают маму и папу. Потому что мама и папа очень своекорыстно относятся к исповеди своих детей, впрочем, как бабушки и дедушки. Мы иногда нагружаем исповедь функцией закабаления детей своим авторитетом, превращаем священника в своего компаньона по превращению сына или внука в послушника. Это очень вредно.
Сегодня информационное время, очень важно, чтобы ребенок с утра до вечера не торчал в телевизоре и не погружался в гаджеты так, чтобы от них нельзя уже отлипнуть. Это тоже явный грех, это уже пленение.
Очень важно сохранять речевую чистоту: чтобы человек не привыкал говорить глупые, грязные, скверные, гнилые слова. У семилеток уже достаточно таких возможных грехов. Об этом надо стараться говорить с ними и просить священника:
– Батюшка, придет к Вам моя дочка Дашенька семи лет, вот вредная она, упрется, закатит истерику, и ничего не сделаешь. Поговорите с ней, пожалуйста.
Или, например, девочка – модница, каждый день требует новую одежду. Надо понимать, в чем реальные проблемы. Не то, что просто «не слушается» – это слишком банально и корыстно, а когда есть реальная духовная проблема, о которой священник должен поговорить с ребенком. Здесь исповедь превращается в доверительный разговор старшего с младшим.
Важно, чтобы мы не отогнали ребенка от церкви, чтобы ребенку в церкви было хорошо, это самый главный способ приготовления к Причастию.
– Хочешь причащаться?
– Хочу.
– Нравится тебе в церкви?
– Нравится.
– Будешь причащаться сегодня?
– Буду.
– Ну, с Богом.