В древности исповедь была повторным присоединением к телу Церкви. Смертный грех отсекал от Церкви, а исповедь снова присоединяла. А что сегодня? Исповедь уже почти утратила свой первоначальный смысл. Теперь большинство христиан, особенно накануне Рождества Христова, Пасхи, Успения идут к духовнику, не имея тяжёлых, смертных грехов, препятствующих Святому Причащению. Они могут даже совсем не иметь, что сказать, но приходят просто для того, чтобы получить благословение на причастие. Это стало уже обычаем, преданием, неписаным законом.
Конечно, хорошо, когда христиане прежде причастия приходят к священнику, но это не исповедь в прямом смысле слова. Хороший священник, со своей стороны, использует эту благоприятную возможность, чтобы пробудить их, напомнить им о молитве, посте, посещении храма и т.п., как делал боговидец Моисей, когда его посещали израильтяне. «Когда случается у них какое дело, они приходят ко мне, и я сужу между тем и другим и объявляю им уставы Божии и законы Его» (Исх.18:16).
Кроме того, напряжённая работа днём, ещё более телевизор дома вечером, то одно, то другое мешают сегодня людям обдумать свою жизнь, высказаться, поделиться с кем-нибудь своими проблемами, своей головной болью. Поэтому они накапливают всё это в себе и при первой возможности изливают на своего духовника. «Я болен, принимаю лекарства, мой сын безработный, дочь не замужем» и т.д. и т.п. Не то что, конечно, рассказать священнику о своих проблемах – зло, однако это уже совсем не исповедь.
Тот, кто уже несколько лет не причащался или, кто причащается только два-три раза в году, должен прежде причастия исповедаться у духовника. Однако должен ли каждый раз непременно исповедоваться перед причастием тот, кто часто причащается, например, каждое воскресенье и не отягощён тяжёлыми грехами?
Вы знаете, что первые христиане каждое воскресенье перед литургией во всеуслышание исповедовали свои повседневные грехи, «дабы чиста была жертва» их. Чтобы чистым было тело Церкви, которая посредством иерея будет приносить жертву, и чтобы самим быть чистыми для приобщения Пречистых Таинств. Но сегодня публичную исповедь, которая не требовала ни времени, ни труда, сменила исповедь индивидуальная. Поэтому в настоящее время как для духовника поисповедать кого-либо, так и для причастника поисповедаться перед Божественной литургией не так-то просто, в результате чего исповедь переносится на вечернее время.
Однако простительные грехи мы совершаем «на всякое время и на всякий час». Исповедуешься, например, вечером, чтобы утром причаститься, но ко времени причастия уже впал в простительный грех, например, раздражение, пререкания с супругой, страстное помышление и т.п. Что же делать, снова бежать на исповедь или оставаться без причастия?
Мы должны знать, что есть тяжёлые грехи, препятствующие причащаться святых Христовых Таин, «разлучающие от Христа и причиняющие смерть», по объяснению св. блаж. Николая Кавасилы (XV в.). Но также есть и лёгкие прегрешения (1Ин.5:17), не возбраняющие причащаться, «ни в чём не препятствующие причащающемуся Святых Таин приобщаться освящению». Если мы совершили простительный грех и имеем возможность ещё раз исповедоваться священнику, хорошо. Преклонение под священническую епитрахиль перед причастием свидетельствует о смирении, это дар и благословение Божие. Но если нет такой возможности, мы можем причаститься и без исповеди, если, конечно, имеем на это благословение своего духовника. Иными словами, не обязательно каждый раз, когда мы причащаемся, во что бы то ни стало исповедоваться, если только мы не совершаем больших, смертных грехов. В таком случае исповедь не является непременно обязательной, потому что лёгкие грехи изглаживаются также молитвой и постом. Именно поэтому перед принятием святых Христовых Таин установлены особые молитвы и особый пост. «И к чему я прежде призывал вас, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – к тому же и теперь, и всегда не перестану призывать. К чему же именно? Намереваясь приступить к страшной и божественной этой трапезе, и священному тайнодействию, делайте это со страхом и трепетом, с чистою совестью, с постом и молитвою».
В Церкви каждое таинство имеет свой особый обряд, последование. Исповедь, как одно из таинств, также имеет свой особый чин, содержащийся в Требнике. Однако сегодня в Греческой Православной Церкви это последование почти уже не совершается. И хотя это обстоятельство не препятствует подаваемому в этом таинстве оставлению грехов, это не должно оправдывать несоблюдения установленного чина. Если такое последование существует в уставе нашей Церкви, его не следует игнорировать.
Но нужно ли его читать всякий раз, когда кто-нибудь исповедуется? Например, жена ворчит на мужа, исповедуется в этом, священник читает последование и дает оставление. А если она снова будет ворчать (а она непременно будет это делать) и на следующий или даже в тот же день снова придёт на исповедь, или будет приходить с этим каждый день, духовник опять должен читать последование?
Конечно, нет. На наш взгляд, это последование непременно должно читаться в особых случаях, когда, например, кто-нибудь давно не исповедовался, или отягчён тяжёлыми, смертными грехами. В остальных случаях это оставляется на усмотрение духовника.
«На молитве стой с трепетом, как осуждённый преступник стоит пред судиею, чтобы тебе и внешним видом, и внутренним устроением угасить гнев Праведного Судии: ибо Он не может презреть душу-вдовицу, предстоящую Ему с болезненным чувством и утруждающую Неутруждаемого». То же самое справедливо и в отношении святых минут исповеди, когда мы стоим перед священником, доверенным лицом Бога, прося прощения своих грехов. Мы должны стоять со страхом, лучше на коленях, как осуждённые, чтобы даже внешним видом умилостивить праведного Судию и преклонить Его на милость.
В 1981 году в одном эпирском селении я своими глазами видел, как пожилые христиане, старички и старушки, когда подходили к молодому исповедающему священнику (в возрасте 28 лет) полагали перед ним три земных поклона, как бы умоляя его и целуя его ноги! Затем они исповедовались, стоя пред ним на коленях с сердечным сокрушением. Возможно ли, чтобы всемилостивый Христос не заметил этого их смирения и не излил в их сердца Своей милости?
Теперь в Греческой Православной Церкви устоялся обычай исповедовать свои грехи сидя. Достаточно ли такой исповеди? Если при этом душа становится на колени, то достаточно. Сердечное сокрушение способно преклонить на милость Господа Вседержителя. По крайней мере, когда читается разрешительная молитва, исповедающийся непременно должен встать на колени, причём с сокрушением, чтобы принять великий дар оставления ему грехов.
«Припомни Мне; станем судиться; говори ты, чтоб оправдаться» (Ис.43:26). Бог требует, повелевает, чтобы на исповеди ты сам рассказывал свои грехи, и только свои. Причём не для того, чтобы осудить тебя, но чтобы оправдать, простить тебя. И обрати внимание, «ничто так не умилостивляет Бога, как исповедание грехов». Итак, если ты хочешь, чтобы проявилось Божие милосердие к тебе, и Бог простил тебе твои грехи, сам с сердечным сокрушением поведай Ему их. Не жди, что исповедающий тебя священник возьмёт на себя роль вопрошающего или следователя.
Нераскаянным грешникам «особенно свойственно искать предлогов и бесстыдствовать», – говорит свт. Иоанн Златоуст. И поясняет примером: «Посмотри: Давид, согрешив, не оправдывается, но говорит: согрешил я пред Господом (2Цар.12:13).
Хотя он мог бы сказать: для чего эта женщина обнажалась, для чего мылась пред моими глазами? Но он знал, что это был бы неосновательный предлог, и потому осудил себя и получил прощение от Господа. И ты, возлюбленный, скажи Господу прямо: «согрешил».
Итак, ты решился исповедовать с раскаянием свои собственные грехи. Сколько времени тебе может потребоваться на такую настоящую исповедь? Смотри – за одну минуту ты можешь произнести до 150 слов. А тебе надо сказать о двух-трёх грехах. Сколько слов тебе нужно, чтобы их исповедать? Не хватит ли тебе десяти-двадцати слов? Хорошо, пусть будет тридцать, сорок, можешь добавить немного «соуса», будет пятьдесят. Пусть их будет, наконец, сто или сто пятьдесят, неужели для двух-трёх грехов тебе этого не хватит?
Да, настоящая исповедь, сопровождающаяся покаянием, длится одну минуту! «Многословие говорит о нищете», – гласит народная пословица. Оно свидетельствует о том, что в тебе нет покаяния, и, следовательно, ты не исповедуешься с должной искренностью.
Это, конечно, не означает, что, придя на исповедь, ты должен говорить одну минуту, выслушивать разрешительную молитву и сразу уходить. Одно – исповедание грехов и другое – духовная беседа и духовное руководство со стороны священника. Хорошо, если священник имеет возможность с тобой побеседовать и дать совет, если ты, конечно, расположен к нему прислушаться…
«Вот, ты выздоровел; не греши больше», – сказал Христос расслабленному (Ин.5:14). То же самое Он сказал и женщине, пойманной в прелюбодеянии: «иди и впредь не греши» (Ин.8:11). Это справедливо и в отношении исповедающего свои грехи священнику. С момента выхода с исповеди ты начинаешь подвиг длиною в целую жизнь – не грешить снова. «Я согрешил так впервые, отче», – сказал один юноша на исповеди. «Не собираешься ли ты опять это делать? Не говори больше так, чадо», – ответил священник.
Если до этого ты грешил, то теперь ты должен исправлять свои дурные поступки хорошими. «Уклонися от зла и сотвори благо» (Пс.33:15). «Господи, Ты видишь, что мои руки чисты от греховных дел», – сказала одна душа Господу. «Чисты, да пусты», – ответил ей Господь.
«Пост – начало покаяния», – говорит свт. Василий Великий. «Мы повреждены грехом: уврачуемся покаянием; а покаяние без поста не полно». Вкушением греховного удовольствия ты огорчаешь Господа, и теперь должен усладить Его трудом поста и напряжённой молитвы. «Виждь же, яко молитвою и постом подобает ти умолити Бога», – говорится в чине монашеского пострига. Поэтому и епитимьи грешникам заключаются в молитве и посте (6-е и 7-е правила прп. Иоанна Постника).
Ты говоришь: «пойду, поисповедуюсь, чтобы полегчало».
Это ошибка. Если ты не покаялся, и духовник обличит тебя в нераскаянности, тебе станет легче? А если покаялся и будешь обличён в своих грехах, получишь облегчение? Если ты поддерживаешь противозаконную плотскую связь, а духовник велит тебе прекратить всякие отношения с этим лицом, запретив даже с ним здороваться, получишь ли ты облегчение? Или скажет строго поститься, совершать столько-то земных поклонов (что предписывают согрешившим священные каноны), или запретит пить вино, или смотреть телевизор, или другое что, к чему ты привык? Ты, например, решил причаститься, а он не разрешит, будешь ли ты рад? Однако только так ты получишь пользу. Если бы духовник сказал тебе: «ешь, пей, спи и причащайся» – ты получил бы изрядное облегчение, но не пользу. Поэтому тебе следует говорить не «пойду поисповедуюсь, чтобы утешиться и почувствовать облегчение», но «чтобы получить пользу и спасти свою душу».
Мелкие грехи, не вызывающие угрызения совести, легко забываются даже на исповеди. Но они прощаются и тогда, когда не упоминаются на исповеди. Об этом ясно сказано в разрешительной молитве: «прости ему всякое согрешение, вольное и невольное». Тяжёлые же грехи ты никогда не забываешь. Желая того, или нет, ты всегда и везде о них помнишь, и прежде всего, когда идёшь на исповедь. Итак, если ты не смог их исповедать перед священником, сделал вид, что ты их, якобы, забыл, ты должен непременно снова прибегнуть к душеспасительному таинству исповеди и всё равно их открыть.
У тебя есть духовник, ты совершаешь серьёзный грех, но стыдишься его исповедать и идёшь к другому. Богоугоден ли такой поступок?
Конечно же, нет. Если бы у тебя было раскаяние (которое изгоняет страх), ты пошёл бы исповедаться к своему священнику. А теперь что ты будешь делать? Скроешь грех от своего духовника? Если скроешь, совесть будет тебя укорять, и когда признаешься, о твоём грехе будут знать оба духовника. А что ты будешь делать, если другой духовник окажется строгим и, например, отлучит тебя на год от причастия? Будешь оставаться без причастия втайне от твоего духовника? Но даже если ты раскроешь перед ним всю подноготную, то опять ситуация не исправится. Он не может снять с тебя епитимью, наложенную другим духовником. Ты либо будешь её исполнять, либо снова пойдёшь к тому же священнику, чтобы он сам тебя от неё освободил (если захочет освободить…)
Многие христиане прежде причастия просят, чтобы священник прочитал над ними разрешительную молитву, но без исповеди. Следует ли это делать?
Молитва предполагает совершение таинства исповеди. А раз исповеди не было, то зачем читать молитву? В этом случае правильнее бы было прочитать краткое прошение о прощении и оставлении грехов.
Епитимья – это правило, налагаемое исповедающим на исповедующегося. Существование епитимий берёт своё начало ещё в древней Церкви. Вспомните ряд испытаний (чин плачущих, припадающих и т.д.), который должен был пройти согрешивший христианин после публичной исповеди. Это испытание было неотъемлемой частью исповеди. С установлением тайной исповеди все эти чины были заменены епитимиями, правилом (пост, молитва, коленопреклонения, отлучение от причастия и др.).
Исповедался ты, например, священнику, и он дал тебе епитимью не причащаться на Рождество. И вот, идёшь ты на праздник в церковь, видишь, что многие причащаются, но тебе нельзя. И ты думаешь: «зачем я согрешил, больше никогда этого не буду делать». Так твоё покаяние становится более глубоким. А если бы причастился, не было бы такого покаяния. Вот по этой-то именно причине, то есть для более глубокого покаяния и существуют епитимьи. «Достойно стыда, когда больные телом оказывают такое доверие своим врачам, что принимают подаваемые ими лекарства, соглашаются на операцию, на прижигание и при этом считают их своими благодетелями, а на старцев, которые назначают нам епитимьи для выздоровления нашей души, мы смотрим совсем другими глазами». Врач прописывает лекарства больным не для того, чтобы наказать их, но, чтобы вылечить. И духовник назначает епитимьи согрешившим не для наказания, а для того, чтобы душа их стала здоровой, чтобы помочь им приити к более глубокому покаянному чувству. «Ибо законом, – как говорит Апостол, – познается грех» (Рим.3:20). «Какое лекарство он тебе дал?» – должны были бы мы спрашивать человека, сходившего на исповедь.
Врач, когда не даёт лекарства больному или даёт не те лекарства, несёт ответственность за его жизнь. Если его состояние ухудшится или же если больной умрёт, врач становится виновным в его смерти. «Если и мы, духовные отцы, – говорит прп. Пахомий Великий, – не даём каждому соответствующего лекарства для спасения его души, тогда, согласно Священному Писанию (Аввак.1:5), будем осуждены как презрители братьев».
Врач назначает такое лекарство, которое может выдержать больной. И духовник должен давать свои «лекарства» христианам по их силам. Святой Шестой Вселенский Собор среди прочих канонов определил, в какой мере должен наказываться каждый грех. Однако в самом конце утвердил одно правило (102-е), где говорится примерно следующее: назначение епитимий оставлено на рассуждение духовника. Он должен быть внимательным, чтобы не дать грешнику превышающей его силы епитимьи, и этим ввергнуть его в отчаяние, но и не назначать чрезмерно лёгкого бремени, потворствуя его расслабленности. «Определять наказание по мере грехов должно не просто, – объясняет свт. Иоанн Златоуст, – но соображаясь с расположением грешников, чтобы, зашивая разрыв, не сделать большей прорехи и, стараясь поднять падшего, не причинить ещё большего падения». Так что священные каноны могут стать и пушками, убивающими кающихся грешников.
«Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе», – сказал Христос Своим ученикам (Мф.18:18). Это справедливо как в отношении каждого священника, так и в отношении твоего духовника. Всякая епитимья, какую он наложит на тебя за твои грехи, будет записана на небе, и если не исполнишь её, то, когда умрёшь и взойдёшь на небо, найдёшь её там.
Вот свидетельство. Один монах подвизался в некоем скиту в Египте, находясь в послушании у старца, и однажды без особой нужды он намеренно его не послушался. Старец обличил его и наложил епитимью, но тот не только пренебрёг ею, но оставил своего старца и отправился в Александрию. Там языческий правитель схватил его как христианина, снял с него монашескую одежду и принуждал отречься от Христа. А поскольку не мог заставить его это сделать, после долгого избиения воловьими жилами, обезглавил. Христиане взяли тело мученика, обвили пеленами и благовониями и поставили раку в святом алтаре. Однако каждый раз, когда в храме совершалась Божественная литургия, при возгласе «оглашенные изыдите» рака сама, без посторонней помощи по воздуху переносилась из алтаря и храма в притвор, а по окончании литургии таким же способом возвращалась на место, к безмерному удивлению присутствующих. Когда об этом узнал один из живших тогда великих Богоносных отцов, он попросил Бога открыть ему причину этого чуда. Тогда ему явился ангел и сказал: «Что ты удивляешься этому, не получили ли апостолы у Христа, а от них и прочие духовники власть решать и вязать? А этот брат, проливший свою кровь за Христа, не может находиться в алтаре, когда совершается Божественная литургия, поскольку презрел заповедь и епитимью своего духовного отца и старца. Оставив по научению демона послушание духовнику, такому-то твоему соподвижнику, и не выполнив справедливую епитимью, он, хотя и получил мученический венец, однако остаётся связанным епитимьёй, которую может разрешить только давший её». Услышав это, старец разыскал духовника этого мученика и вместе с ним отправился в Александрию, где духовник прочитал над святыми мощами разрешительную молитву. После этого рака перестала выходить из алтаря во время служения литургии (Синаксарий 15 октября: «В этот же день память подвига некоего монаха и мученика и полезное о нём повествование»).
Итак, мы должны серьёзно отнестись к епитимье, налагаемой на нас нашим духовником. Если не можем её исполнить, попросим его разрешить нас от неё. И если он, как человек, откажется исполнить нашу просьбу, то только епископ имеет власть освободить нас.
Ты согрешил, исповедался. Однако тебя продолжает грызть сомнение и отчаяние: «я попаду в ад, нет для меня спасения».
За твоим отчаянием скрывается гордость. Ты полагаешь, что ты-то не заслужил, чтобы тебе было попущено впасть в такой грех, что ты достоин лучшей участи. То есть, ты имеешь такое высокое о себе мнение, что расстраиваешься, отчаиваешься, недоумеваешь, как это ты, такой замечательный, согрешил. «Я, – говоришь ты, – это я-то, да такое сотворил!?». А то, что своим грехом ты добавил ещё один гвоздь распятому Христу, это тебя не занимает? «Плачь и стенай, когда согрешишь, не о том, – говорит божественный Златоуст, – что будешь наказан, так как это ничего не значит, но о том, что ты оскорбил своего Владыку, Который столь кроток, столько тебя любит, столько заботится о твоём спасении, что и Сына предал за тебя».
И ещё: «Я попаду в мучения, нет для меня спасения» – такие твои мысли являются хулой. Они оскорбляют Господа, распятого за нас, Его бесконечное человеколюбие. «Что горсть песку, брошенная в великое море, то же грехопадения всякой плоти в сравнении с Божиим Промыслом и Божиею милостию», – говорит прп. Исаак Сирин. То есть, как горсточка песка нисколько не может повлиять на море, так и наши грехи. Когда они, выброшенные на исповеди, падают в великий океан милосердия Божия, тотчас исчезают. Зачем же ты отчаиваешься? «Ведь если бы Бог создал нас для того, чтобы наказывать, – восклицает Златоуст, – то справедливо бы ты сомневался и отчаивался в своём спасении; но, если Он сотворил нас по единой только благости, для того, чтобы мы наслаждались вечными благами… что побуждает нас предаваться сомнению?». Отчаяние имеет место только в аду, и пока ты живёшь, всегда есть надежда на спасение.
Господь настолько милостив, что даже если бы каждый день ты согрешал к смерти и каялся, Он прощал бы тебя и принимал в Свои объятия.
Один монах постоянно побеждался блудной страстью и впадал в грех. Однако каждый раз, соделав грех, он шёл в храм, падал в сокрушении перед образом Христа и умолял со слезами и воздыханиями простить его. И Господь прощал! Всё это продолжалось более десяти лет, и вот диавол не выдержал. Когда тот в очередной раз прибежал к иконе Христа с покаянием, диавол обратился к Богу с претензиями: «Ты несправедлив! Меня за малое превозношение сверг с неба, а этого монаха, который каждый день грешит, глумится над Тобой и насмехается, принимаешь каждый раз и прощаешь». И вот из алтаря послышался голос Христа: «Ты, когда этот монах устремляется ко греху, не прогоняешь его, но принимаешь. Неужели не приму его Я, человеколюбец, проливший Свою кровь ради его спасения?! Если и тысячу раз в день он будет согрешать и приходить ко Мне с покаянием, тысячу раз буду его принимать».
«Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе», – говорим мы постоянно в церкви.
«Исповедался, получил прощение. Но меня продолжает мучить совесть, и я страдаю. Почему»?
Грех на исповеди снимается, однако рана (чувство вины), нанесённая грехом, остаётся, и для того, чтобы она затянулась, исповеди недостаточно.
Напоминаем: истинное покаяние должно сопровождаться молитвой и постом. Значит, помимо исповеди нужны и эти лекарства, особенно же пост «озлобленный от греха уврачевати обещавается». При помощи этих лекарств твоя душевная рана затянется, чувство вины уйдёт, и душа будет радоваться. Напротив, без молитвы и воздержания угрызения совести и чувство вины могут остаться надолго, мучить тебя, ввергать в уныние, а со временем даже перерасти в нервное или психическое заболевание. Некоторые и в старости, лёжа на одре, призывают священника и исповедуют ему снова и снова один и тот же грех.
Бывший прелюбодеем и убийцей, а затем ставший святым, царь Давид помнил, конечно, постоянно о своём грехе: «ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Пс.50:5), но в то же время подвизался в посте: «ибо исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня; сердце мое поражено, и иссохло, как трава, так что я забываю есть хлеб мой» (Пс.101:4–5). И он не только исцелил свою душу от ран греха, но и достиг высот святости! А предатель Иуда осознал свой грех без Бога, без того, чтобы упасть на колени и испросить Его милости. «Согрешил, предав кровь неповинную», – сказал он иудеям (Мф.27:4). И что в итоге? Им овладела депрессия, отчаяние, и он удавился…!
Источник: Архимандрит Василий (Бакояннис) «Покаяние и исповедь» из книги «Таинство исповеди и жизнь после смерти по учению святых отцов»